Обладая информацией о детских домах края, нам очень хотелось выяснить и о детском доме нашей территории. Мы обратились в Большесырский сельсовет, просмотрели архивные данные, но ничего не нашли. Тогда мы спросили у старожилов села, что они знают о детском доме. Некоторые из них подтвердили, что детский дом точно был. Одни называли его Сырским, другие Пашенским. Более полной информации мы не узнали. Тогда мы обратились в районный музей. Но там тоже не было определенных данных. Нам порекомендовали встретиться с бывшей учительницей Балахтинской школы №1 Лопатиной Ниной Георгиевны [5], которая занималась историей народного образования в Балахтинском районе. Оказалось, что только она обладает данными о Сырском детском доме, опирающимися в основном на воспоминаниях очевидцев. Это статья М. А. Целищевой, опубликованная 1985году в районной газете и воспоминания воспитателя детского дом Е.В. Паймышевой и воспитанника Н. Л. Леухина. Вот какой материал мы получили от Н.Г. Лопатиной.
Приказа об учреждении Сырского детского дома Балахтинский архив не имеет, сохранился лишь косвенный документ, позволяющий судить о времени его открытия: 25 мая 1937года «во вновь организуемый детский дом на Малосырской усадьбе бывшего Малосырского молсовхоза назначается завхоз». Есть ещё один документ, написанный рукой директора детского дома А.Ф.Евсеевой о количестве
9
вспаханных площадей под засев перечисляемых культур, да в протоколах заседаний Балахтинского райисполкома в военные годы несколько раз поднимался вопрос о помощи колхозов Сырскому детскому дому. Скорее всего, приказы об его открытии и закрытии проходят по документам, ещё не доступным для исследователей. Впервые о том, что это был детский дом для детей, репрессированных родителей, построенный вдалеке от железнодорожных и иных путей, в подтаежном глухом углу, мы узнали от Е. В. Паймышевой. Нынешние жители района, вообще, и Большесырской территории, в частности, уже почти не помнят о его существовании.
2.4. КАК ДЕТИ ПОПАДАЛИ В ДЕТСКИЙ ДОМ
Перед нами встал вопрос – как дети попадали в детские дома? Были ли это дети погибших на войне родителей, или есть еще другие причины? Это и предстояло нам выяснить.
Мы определили, что первыми жителями Детского дома стали дети, чьи родители оказались репрессированы. Поэтому, детский дом создавался экстренно. Место под его расположение отвели на территории Большесырского откормсовхоза, скот перегнали на ферму Лиственная, а на освободившемся пространстве стали срочно строить помещения для приема детей.
В этом же году привезли первую большую группу с Дальнего Востока. Отцы основной части детей, военнослужащие, были репрессированы, матери, видимо, тоже попали в ГУЛАГ с формулировкой «ЧСИР» – член семьи изменника Родины. На вопрос о родителях малыши уверенно отвечали: «Мой папа – враг народа». Дети были прекрасные, умненькие, развитые, воспитанные, с благородными устремлениями. Один из мальчиков, Ваня Филинов, на вопрос, кем хочешь быть, отвечал: «Только летчиком!» Детей разделили на четыре группы, открыли начальную школу. Т.к. первое поступление было массовым (прибыло чуть более 120 человек ),
10
то группы воспитателям доставались большие – по 30- 40 воспитанников.
В начале войны в Красноярск пришёл эшелон, привезший детей из временно оккупированных районов, в том числе из Смоленской области. 23 малыша направили в Сырский детский дом. Из Красноярска воспитатели с детьми доехали поездом до станции Ужур, где просидели три дня, потому что не было попутных машин до Балахты. Эти три дня группа прожила в Доме колхозника, где детей очень тепло приняли.
С помощью Ужурского РОНО и Исполкома райсовета было организовано питание, с их же помощью детей отправили в Балахту. В 1943г. прибыла первая группа детей из блокадного Ленинграда.
Вспоминает о тех событиях Мария Андреевна Целищева[6].
«Выходили всех, кроме одной девочки. Зина Трутнева была самая истощенная. Александра Федоровна следила, чтобы ей готовили отдельно и самое лучшее из того, что было. Сама носила ей еду и кормила девочку, но та уже не могла есть, не вставала, у нее начались пролежни. Несмотря на хороший уход, которым окружили Зину, она умерла.
Дети были больные, пережившие оккупацию, оставшиеся без родителей, напуганные, по ночам часто вскакивали с криками, не умели смеяться и радоваться. Их окружили вниманием и заботой все: дети, учителя, воспитатели и милые ласковые нянечки Анна Кузнецова и Александра Егорова».
Как же еще попадали дети в детский дом? То, что пережили они в своей маленькой жизни и как рассказывали об этом, навсегда врезалось в память их молоденьких тогда воспитательниц. Вот в каких подробностях вспомнила один из таких рассказов Е.В.Паймышева [8], спустя более чем 60 лет.
«…Двух девочек Шуру и Тоню Егоровых невозможно было различить – так они походили друг на дружку. Воспитательница никак не могла найти хоть маленькие различия в лицах девочек, чтобы не путать их, пока сами они после очередной неразберихи решили раз и навсегда с ней покончить. Шура
11
показала Елизавете Васильевне пальчиком на свои щеки и сестрины и сказала, что у Тони, в отличие от нее, есть ямочки. Девочкам в ту пору было по восемь лет. Ямочки на Тониных щечках образовались совсем не поэтому, что ребенка при рождении «поцеловал ангел». Малышки попали в детский дом из оккупированной Брянской области. Девочки стали сиротами накануне ее освобождения. Немецкий солдат зашел в их дом, намереваясь поживиться деревенскими продуктами. У матери ничего не было, и солдат на глазах дочерей застрелил ее. Тоня от страха так громко кричала, что немец выстрелил ей в лицо. Пуля прошла через щеки, растянутые кричащим ртом, не задев ничего. С той поры у Тони появились на щеках ямочки, которых не было раньше».
Хочется привести ещё один пример того, как дети попадали в детский дом. Его поведал Александр Иннокентьевич Дрянных [8], житель села Еловка, прежде – директор Еловского совхоза : « Хочу рассказать о жертвенной любви матери и о жестоком времени. Было это в войну. Жила в Курбатово семья Ивана Митрофановича Серебренникова: сам Иван, его жена Марья, двое сыновей – Николай и Иван, 1933 и 1936 годов рождения, да престарелая бабушка. В первые дни войны главу семьи призвали на фронт, он ушел и, как оказалось, безвозвратно. Остались Серебренниковы с одной трудоспособной из всей семьи – Марьей. В то время подсобное хозяйство было маленькое. В огороде не то, что сейчас – выращивали минимум. Урожай картошки получали мизерным, немногим более – зерновых. Время пришло голодное. От безысходности Марья со своей подругой Курносовой прихватили в колхозе по два килограмма пшеницы и были осуждены за это на пять лет лишения свободы с отбыванием в лагерях. Материнское сердце не вынесло разлуки с детьми, и она совершила побег. Пока было лето, днем скрывалась в лесу, на ночь приходила домой, обстирывала ребятишек, кормила, чем могла, и к утру уходила в лес. Так было до глубокой осени.
12
Милиция тем временем ее разыскивала, и, наконец, в морозный день милиционер застал ее дома. Марья кинулась бежать, перебежала Чулым, милиционер – тоже. Но в урочище Хрещево он выдохся, не мог больше бежать и застрелил женщину. Марью увезли, где ее могилка – неизвестно.
Детей сдали в Сырский детский дом, из которого они постоянно убегали к тетке в Курбатово, но колхоз возвращал их обратно. Через некоторое время они опять убегали и так до тех пор, пока не выросли и не стали работать самостоятельно. Старший сын, Николай, получил профессию электрика, был одно время председателем Курбатовского сельсовета. Судьба младшего – Ивана мне неизвестна
О поступлении детей в детдом продолжает вспоминать Е.В.Паймышева[7]: «Еще в начале войны привезли группу польских детей. Был среди воспитанников один мальчик – китаец – Миша Пи – Сунн – Чан.
У директора хранились личные дела воспитанников, но я читала только одно. Утонул Толя Евсеенко, мальчик одиннадцати лет. Надо было писать докладные и объяснительные, вот тогда я познакомилась с историей его попадания в детский дом. Отец дезертировал с фронта, скрывался где-то в ачинских лесах, к нему в лесную землянку ушла жена, взяв с собой сына. Мальчик рассказывал нам о том, как хорошо жилось ему в лесу с папой и мамой. Их местопребывание обнаружили по струйке дыма, которая регулярно поднималось над деревьями. Отец был приговорен к десяти годам лагерей, мать пошла, как сообщница, Толя был отправлен в Сырский детский дом. Других дел не читала, так как не было необходимости, интереса, да и времени на это – все занимала живая работа.
Попадали к нам и переростки жить и работать. Как мне помнится, это были подростки лет 16-17 из Москвы, которые грабили разбомбленные магазины. Их специально отправляли в места, которые находились вдалеке от железных дорог. В хозяйстве детского дома их определяли пасти скот и работать на ферме. Помню имя одного из них – Александр Омелин».
13
2.5.УСЛОВИЯ ПРОЖИВАНИЯ
После того, как мы выяснили, каким образом дети оказывались в детдоме, нам захотелось узнать, в каких условиях они проживали.
К 1940году на территории было одиннадцать зданий, в которых размещались школа, рабочие комнаты для подготовки уроков и кружковой работы, комната отдыха, два корпуса под спальни, столовая, контора, общежитие для учителей и воспитателей, пекарня и три дома, где жил обслуживающий персонал.
Все эти строения стояли на пригорке, а под горой разместили стайки и пригоны для коров, свиней, овец, кур, лошадей.
По документам, на питание детей в Сырском детском доме в 1943 году расходовалась сумма в 1 р. 87 коп. вместо запланированных 4 рублей,- сумма ничтожно малая.
Причиной того, что дети не голодали при таким отдаленном расположении детдома вдали от снабженческих баз, было наличие подсобного хозяйства, которое даже при низкой его рентабельности давало достаточно для обеспечения питания за счет его больших размеров. Сажали 7 гектаров картофеля, 3 гектара огородных культур и 5 гектаров – крупяных (гречиху и просо), 8 гектаров пшеницы, 15 гектаров овса. М.А Целищева вспоминала[6]: «Кроме основной работы, мы выходили на полевые и огородные работы – выращивали пшеницу, овес, картофель, разные огородные овощи, заготавливали сено. В поле землю пахали и боронили на лошадях, а в огороде копали вручную лопатами вместе с детьми. В уборке хлебных культур детскому дому помогали Малосырский и Пашенский колхозы, а мы с детьми помогали им в прополке и уборке хлеба ».
Детский дом прошел труднейший путь существования. Ему сразу отвели земли под пашни, огороды и сенокосы. Вспашку и посев помогали осуществлять колхозы, совхозы и МТС, огородные работы, заготовку корма для рабочих лошадей, коров, овец осуществляли самостоятельно силами
14
подсобных рабочих. Семенной фонд закладывали частично сами, частично – с помощью шефов. Муку и разные продукты по нарядам получали в Райпотребсоюзе в Балахте, за ними ездили на лошадях со старшими детьми. Особенно много работали в хозяйстве воспитанники Коля Леухин и Витя Трофимов, которые после окончания четырех классов не захотели уезжать из детского дома. Этим мальчишкам часто приходилось ездить на мельницу в Кулички, чтобы размолоть зерно в муку.
Часть продуктов и товаров получали на базах КрайОНО в Красноярске, за ними отправлялись или директор Евсеева, или Целищева. Продукты по линии Крайторготдела до Сырского детского дома из-за его отдаленности доходили крайне плохо. При отсутствии своего автотранспорта невозможно было следить «за выборкой с баз занаряженных фондов, вследствие чего товары и продукты , не выбранные вовремя , передавались КрайОНО в ближние детские дома».
Картофель, овощи, солонина, разные варенья, мед – были свои, заготовленные взрослыми и детскими руками. В летние месяцы делали на зиму припасы из сибирских дикоросов. Каждую весну ездили в тайгу за Пашенку заготавливать черемшу, а летом – чернику. Лошадей было мало, на них только отвозили груз, а воспитатели с детьми шли пешком.
В тайге устраивали шалаши, в них спали, прятались от дождя, жили неделями, заготовленные продукты верхом на лошадях по тайге отвозили на Пашенскую пасеку, а с пасеки уже на телегах- в детский дом.
Жили в тайге, пока не подъедали все запасённые продукты.
М.А.Целищева вспоминала такой эпизод[6]: «.. усталые, голодные проходили на обратном пути у подножья Острой сопки. Это таинственное место, когда-то бывшее вулканом, было очень притягательно для ребятни. Из рассказов они знали о существовании бездонного озера, которое, расположилось в бывшем жерле вулкана. Ребятам очень захотелось взобраться на Острую сопку и посмотреть на это своими глазами.
15
Залезли на вершину, отдохнули, полюбовались красотами природы, собрали гербарии и к ночи спустились вниз еще более голодные, чем были. К счастью, вокруг ближайшей деревни Пашенка стояли многочисленные пасеки, на одну из них и вышла группа детдомовцев, где их накормила пасечница Анна Соболева».
Особенно трудно было в заготовке топлива, ведь угля тогда не было. В основном дрова заготавливали летом, но их на всю зиму не хватало, приходилось устраивать дровозаготовительные десанты, выбрав день потеплее. В заготовке топлива участвовали все взрослые и старшие дети. По пояс в снегу пилили березы, разделывали на кряжи, и старшие мальчики на лошадях отвозили их к столовой, пекарне, кухне, спальням, школе, квартирам, а там уже другие дети вместе с учителями и воспитателями распиливали их, кололи и относили к печам. Воспитатели, как могли, старались в эти дни подбодрить детей, развеселить шутками, смешными рассказами, чтобы тяжёлый физический труд не лёг такой же тяжкой ношей на душу. Но дети и без этого понимали, что Родина в опасности, кому-то ешё тяжелее, чем им и, видимо, поэтому не боялись никаких трудностей и не жаловались.
2.6.БУДНИ И ПРАЗДНИКИ
Несмотря на тяготы, дети старались хорошо учиться. Не хватало учебников, тетрадей, но интерес к знаниям был огромный. Учителями работали Вера Максимовна Бекетова, Зинаида Александровна Сидоренко, Елена Дмитриевна Кобякова, Василий Миронович Зыков, Михаил Федорович Данилов и многие другие. Вечерами при лампах- семилинейках проводили репетиции с детьми, работали разные кружки, а после отбоя в девять вечера начинались репетиции со взрослыми, готовили концерты, с которыми и в военные годы выступали в окрестных деревнях.
16
Все вспоминали, как весело проходили праздники, особенно встреча Нового года! Детям шили обновки, готовили подарки, устраивали веселую елку с бал – маскарадом. В праздники пекарь Анна Романович и новый повар Василий Яблонский обязательно пекли вкусные пироги.
В 1942 году детский дом приобрел пианино, приехала работать учителем пианистка Нина Павловна Трофимова, которая возглавила художественное воспитание детей. Нина Павловна была эвакуирована с Запада, горожанка, не умела почти ничего делать по хозяйству, но с желанием влилась в коллектив и всему научилась.
Приведём еще строки из воспоминаний М.А.Целищевой [6]: « Хорошо было поставлено патриотическое воспитание детей. Внимательно следили за событиями на фронте, воинам писали письма, собирали и отправляли посылки, с упоением читали газеты, книги; все мальчишки мечтали быть танкистами и летчиками. Руководителем и наставником была директор – Александра Федоровна Евсеева. Волевая, требовательная, жизнерадостная, общительная, внимательная, она заражала своей энергией, была для всех, как мать. От нее исходила сердечная теплота, она сумела нас, неопытных, неумелых, и к делу приспособить, и на ум наставить.
По ее совету я, Дуся Якубович, Лиза Бурагаева оформились заочно учиться в Красноярский педагогический техникум, который успешно закончили и долгое время работали учителями в школах Балахтинского района. Коллектив был, действительно, здоровый. Все мы: директор детского дома А.Ф. Евсеева, я (с 1943 г. работала заместителем директора), учителя В.М. Бекетова, З.А. Сидоренко, Н.П. Трофимова, Е.Д. Кобякова, воспитатели Е.В. Паймышева, А.А. Мельникова, Евдокия Романович, Любовь Каталова, Роза Романович, Екатерина Каминская, нянечки, уборщицы, повара – Таня и Нюра Бурагаевы, Вася Яблонский, пекарь Нюра Романович, водовоз Агафья Львова, прачки Таня Кожура и Даша Пинчук, бухгалтер Лена Паймышева, наш молодой энергичный завхоз Вася Кожемякин, банщица Нюра Морозова,
17
кладовщики Даша Лучинович, Катя Кожемякина, Кроня и Петр Каталовы, Надя Бурагаева, кастелянша Нюра Курц – это была одна дружная семья, которая старалась сделать жизнь детей спокойной, сытой, интересной».
Драматические расставания и появление беглецов В детском доме была только начальная школа. В августе 1943года после окончания четырех классов отправили первую партию воспитанников- 75 детей- в Кемчугский детский дом, где была средняя школа. От самого детского дома шли пешком до пристани Даурск с ночевкой в Балахте, от Даурска до Красноярска плыли на катере, а из Красноярска до станции Кемчуг – поездом. Было трудное и драматичное расставание, плакали дети, плакали, воспитатели. Многие мальчишки потом сбежали из Кемчугского детского дома и вернулись по тайге назад. Во все годы мальчики убегали с новых мест, возвращались, жили на крышах, голодали, п.ч. на них уже не выделялись продукты. Милиция предупреждала, чтобы таких беглецов ловили и отправляли назад. Дети возвращались туда, где им было хорошо. Многим запомнился воспитанник по имени Володя Соколов, который после нескольких водворений его в другой детский дом, опять и опять сбегал в Сырский, прятался в лесу.
Дети жалели беглецов, ведь им самим после окончания четвертого класса предстояло уезжать в другое, незнакомое и чужое место, которое неизвестно как их примет. Уходя из столовой, уносили в карманах хлеб, чтобы отдать беглецам. Александра Федоровна строго- настрого запрещала это делать и приказывала воспитателям проверять на выходе из столовой карманы детей, а припрятанный хлеб заставлять съедать на месте. Детский дом не мог прокормить всех. Летом беглецы как-то выживали, то дети им принесут что-то украдкой, то сами накопают картошки с окрестных полей, наберут грибов и ягод. Однажды Елизавете Васильевне с несколькими воспитанниками пришлось пережидать дождь в лесном шалаше беглецов, и они гостеприимно накормили «гостей» печеной картошкой и грибами. И хозяйственные
18
работники, и воспитатели подкармливали их, но так могло продолжаться только в летнее время. В конце – концов их отлавливала милиция и увозила в тот детский дом, который был им определен для дальнейшего пребывания.
Изучая материалы Лопатиной Н.Г., мы узнали о том, как было устроено медицинское обслуживание детдома.
В первый и второй год войны в детском доме не было медицинского работника. Воспитатели становились и медсестрами, и парикмахерами. Перевязывали раны, боролись с чесоткой, ножницам стригли волосы у детей. Николай Лаврентьевич Леухин рассказал такой запомнившийся ему эпизод. «Кто-то из старших воспитанников посамовольничал, набрал в лесу грибов и поджарил на костерке, нанизав на прутик. Грибы оказались ядовиты, когда обнаружили, что ребёнку плохо, везти его в Балахту в больницу было поздно. О происшествии доложили только что вернувшейся из деловых разъездов Евсеевой. Не долго думая, она отправила своего 14-летнего кучера Колю Леухина на конюшню за свежим навозом, кого-то – за парным молоком. Вывалив конские яблоки в молоко, засучила рукава и стала энергично разминать их, а потом заставила отравившегося выпить молоко, чтобы вызвать рвоту. Таким образом, ребенка спасли».
Как вспоминали и Паймышева и Леухин[7,8], муж А.Ф.Евсеевой был ветеринарным фельдшером, какие-то приёмы лечения животных она усвоила от него. За неимением медработника, что-то из ветеринарного опыта пригождалось. Очень боялись, что дети подхватят беду всякого военного времени – завшивленность. Воспитатели говорили девочкам, что, если такое случится, косички сразу придется остричь, и те очень следили за чистотой. Много примеров о борьбе за чистоту мы узнали из воспоминаний наших очевидцев. Вот один из них, две прачки, женщины из деревни Виленка, стирали на такое большое количество детей руками день и ночь, никаких приспособлений тогда не существовало. Кастелянша гладила белье и следила за его сменой, несмотря на то, что время было военное, тяжелое, и такой
19
мелочью, как глажка, можно было попуститься. Дети в спальнях даже кровати заправляли фигурно, кто-то из прошедших солдатскую выучку работников их научил. Елизавета Васильевна вспоминала такой смешной, но показательный в отношении борьбы за чистоту случай [8]. «Воспитатели и учителя ходили с концертом в Виленку, вернулись уже к утру, к побудке. Летом умывальники были во дворе, поэтому, пока ребятня еще спала, мы смыли усталость и пыль и разошлись по группам. Глаза же после бессонной ночи были припухшими, воспитанники сразу это заметили и, решив, что я не умывалась после сна, устроили мне пристрастный допрос и осмотр, но пришли к выводу: «Умывалась!»
Летом дети становились такими загорелыми, как будто отдыхали на юге, До войны их в течение лета небольшими партиями отправляли в пионерский лагерь на Юдинском заводе. Детский дом находился в окружении прекрасной и богатой природы: заросли черной смородины, черемухи, поляны клубники. Прачки постоянно ругали молодых воспитателей, что те не могут уследить за детьми, когда они начинают брать ягоду в подол завернутой майки. Одежда плохо отстирывалась, выпачканная ягодным соком. Летом строгий директор позволяла воспитателям наряду с воспитанниками ходить босиком, но ставила непременное условие, чтобы ноги были чисто вымыты, а ногти подстрижены и вычищены: опрятность и чистоплотность воспитателей должны были служить примером для детей. Все эти меры закаливания, соблюдения гигиены и предосторожности приводили к тому, что заболеваний было мало.
Одной добродетелью детского дома была чистота, а другой – честность. Здесь тоже хочется привести эпизод, рассказанный Е.В.Паймышевой[8]: «Молодые воспитатели жили в общежитии, и у моей соседки по комнате, девушки из Огоньков, пропала кофточка, которая, к тому же, принадлежала ее сестре. В комнате нас двое – на кого падает подозрение? Конечно, на меня. Весть о пропаже разнеслась по детскому дому мгновенно. В столовой один
20
из воспитанников, двенадцатилетний Миша Ковалев, подошел ко мне и сказал: «Мы вас любили и верили вам, а вы оказались …!» – он не произнес обидного слова. Видя такое дело, Александра Федоровна велела взять четырех воспитанников и идти с ними в Огоньки к тетке и сестре моей соседки выяснять правду. Зима, сугробы, наезженной дороги нет, мы заблудились, отогрелись и отдохнули у какого-то стожка, пошли дальше. А в Огоньках выяснили, что старшая сестра, не доверяя младшей свою единственную нарядную кофточку, тихонько вынула ее у той из сундучка накануне отъезда. Я себя обелила, но видели бы вы радость моих воспитанников, для которых я опять стала примером. Сестра моей соседки и ее тетушка всю ночь пекли нам на обратную дорогу ржаные пироги и уговаривали, чтобы я не подавала в суд за клевету».
27. ПЕДАГОГИ И РАБОТНИКИ ДЕТСКОГО ДОМА.
Первым директором детского дома был назначен Кочуров А.К. За короткое время он завоевал большой авторитет среди детей и всего персонала. Когда воспитанникам нужно было дать какое-то серьезное обещание, то их клятва звучала так: «Слово Андрея Климентьевича».
В августе 1940 года работать сюда были присланы Анна Горева, Антонина Козлова, Валентина Герменчук и Мария Целищева. Девушки только что окончили четырехмесячные курсы воспитателей школьных детских домов при Минусинском гороно.
Всю работу в детском доме возглавила комсомольская организация (партийной организации не было, потому что все были молодые) .
Пятнадцатилетняя жительница деревни Пашенка Лиза Бурагаева летом 1941г. пришла в детский дом, находящийся недалеко от Больших Сыр, чтобы наняться на сезонные огородные работы, но получила предложение
21
попробовать себя воспитателем. Через две недели началась война, и на этом закончилось Лизино посещение школы, где она к тому времени отучилась семь лет. Елизавета Васильевна проработала воспитателем в Сырском детском доме вплоть до 1949года.
Сороковой и первая половина 1941 года пролетели в интересной работе с детьми. Девушки, которые прибыли в детский дом, по разным причинам уехали, отработав год, осталась только М.А.Целищева, которая полюбила детей и свою непростую работу.
На смену первому директору А.К. Кочурову с началом войны пришла Александра Федоровна Евсеева.
При изучении архивных материалов создается впечатление, что именно ей Сырский детский дом обязан своим выживанием в военные годы: постоянно бывая в разъездах, то в Балахте, то в Красноярске, она добивалась поставки в детский дом занаряженных продуктов, изыскивала по весне недостающий семенной материал, входила в контакты с директорами колхозов по поводу организации вспашки и посева, доставки продукции, произведенной колхозами, частично и в детский дом.
Секретарем комсомольской организации выбрали М.А. Целищеву.
Вот как она вспоминала первый военный год:
« Не хватало воспитателей, на каждую группу их осталось по одному. По зову сердца пришли работать из Пашенки и Виленки Лиза и Нюра Бурагаевы, Дуся Якубович, Дуся Романович, Катя Каминская и многие другие. Девочки с семилетним образованием, которым было по 15 -16 лет, стали воспитателями, вступили в комсомол и отдавали все свои молодые силы работе.
Из мужчин осталось четыре человека. Один из них – дедушка – пасечник (фамилию забыла), престарелый старичок, который кормил детей вкусным медом, а мы, молоденькие девчонки, шли к нему с разными вопросами, горестями и радостями, и он всем находил умные советы, как родной отец.
22
Поваром был Иван Осипович Романович. Очень добрый дядя Ваня готовил вкусные обеды. Завхозом стал дядя Петя Каталов, которого из-за болезни не взяли на фронт, дедушка Кожемякин работал на скотном дворе».
Приведём еще строки из воспоминаний М.А.Целищевой: Все мы: директор детского дома А.Ф. Евсеева, я (с 1943 г. работала заместителем директора), учителя В.М. Бекетова, З.А. Сидоренко, Н.П. Трофимова, Е.Д. Кобякова, воспитатели Е.В. Паймышева, А.А. Мельникова, Евдокия Романович, Любовь Каталова, Роза Романович, Екатерина Каминская, нянечки, уборщицы, повара – Таня и Нюра Бурагаевы, Вася Яблонский, пекарь Нюра Романович, водовоз Агафья Львова, прачки Таня Кожура и Даша Пинчук, бухгалтер Лена Паймышева, наш молодой энергичный завхоз Вася Кожемякин, банщица Нюра Морозова, кладовщики Даша Лучинович, Катя Кожемякина, Кроня и Петр Каталовы, Надя Бурагаева, кастелянша Нюра Курц – это была одна дружная семья, которая старалась сделать жизнь детей спокойной, сытой, интересной».
Список работников Сырского детского дома, представленных к правительственной награде – медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 -1945гг.»
Каталов Петр Андреевич, плотник.
Каталова Кристина Михайловна, доярка
Григорьев Семен Григорьевич, пчеловод
Кузнецова Анна Николаевна, уборщица
Алифиренко Надежда Емельяновна, повар
Григорьева Татьяна Гавриловна, повар
Паймышева Елизавета Васильевна, воспитатель
Паймышева Елена Семеновна, бухгалтер
Паймышев Федор Семенович, бухгалтер
Леухин Николай Лаврентьевич, хоз. Рабочий
Бурагаева Анна Васильевна, помощник повара.
23
2.8. ЛИЧНОСТЬ ДИРЕКТОРА
На состояния дел детского дома много значила личность директора.
В течение военных лет во главе детдома в Сырах стояла Александра Федоровна Евсеева. Все работавшие там считают, что благополучием своим Сырский детский дом был обязан ей. В особенности тем, что дети не голодали, как в Балахтинском детдоме. Характер у нее был твердый, требовательный и даже крутой, но справедливый. В один из периодов военного времени ей даже предложили возглавлять оба сиротских заведения, и она какое- то время пыталась так работать, но вынуждена была отказаться, поняв, что в районном центре на положенное сиротам есть много желающих, с кем ей не справиться, в то время как в своем отдаленном хозяйстве она могла вести более самостоятельную линию поведения, не позволяя отнимать у воспитанников ни продуктов, ни отпускаемой мануфактуры.
25 октября 1945года Исполком Балахтинского райсовета выходит с ходатайством о награждении А.Ф. Евсеевой медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1942-1945 гг.»
В характеристике – описании текущего состояния детского дома говорится: «Благодаря энергичности и настойчивости тов. Евсеевой полностью закончен ремонт жилых и подсобных помещений, создан запас продуктов, посевных материалов на весеннюю кампанию, запас топлива, который обеспечил бы максимальную температуру + 18 градусов в жилых помещениях на весь отапливаемый сезон. Воспитанники полностью экипированы .
А.Ф. Евсеева погибла в 1946 году, не получив заслуженной награды.
« В 1939/40 учебном году Александра Федоровна работала в Балахтинской средней школе, была классным руководителем 7-ого класса, где я училась, – вспоминала Е.В.Паймышева[8]. Позже я узнала, что в 1937году она была арестована по доносу, в следственной тюрьме находилась там же, где сидел К.К. Рокоссовский, один из будущих маршалов Великой Отечественной
24
войны, однажды состоялась их встреча. Его вели по коридору, а она стояла у стены и плакала. Он приостановился, поднял пальцем ей нос и сказал: «Не плачь! Если не виновата – защищайся!». Потом уже во время войны, услышав по радио или прочитав сводки с фронта о наступлении, где упоминалось имя Рокоссовского, мы бежали к ней и кричали об этом, зная, что ей радостно будет это слышать. Сын А.Ф. Евсеевой, Юрий, тоже воевал.
С чувством благодарности вспоминаю, как Александра Федоровна «выдавала» меня в 1944 году замуж. Узнав, что я пыталась на свадьбу взять напрокат платье у более состоятельной подруги, она запретила мне это делать. А из очередной поездки в Красноярск, привезла ткань, которую все называли «май с бандюром». Материал был простой, хлопчатобумажный, светло-кремовый, по краю его шел цветочный розово-зеленый бордюр. Она сама отвезла меня в Балахту к знакомой портнихе».
К сожалению, Александра Федоровна была убита в 1946 году при странных обстоятельствах – выстрелом в окно конторы, где она работала, сидя за столом. Это было осенним вечером, когда одна половина воспитанников возвращалась с ужина, а другая – шла в столовую. Коля Леухин [7], бывший при директоре штатным извозчиком, вышел, чтобы распрячь коня, а вернувшись, как он говорит, минут через 20, уже увидел Александру Федоровну мёртвой, вокруг были люди. Он побежал под разбитое окно, но в темноте безлунного вечера ничего не смог увидеть. Наутро, осмотрев землю, понял, что стреляли, стоя на коленях . Окно было довольно низкое, значит, стреляющий должен был быть высоким. Следствие по какой- то причине провели плохо, хотя, как все считали, искать надо было в узком кругу обитателей детского дома.
« Следствие подозревало в ее убийстве нескольких человек, но вина их не была доказана. Один из подозреваемых, наш бывший воспитанник Володя Соколов, «беглец», был даже ранен при задержании. Уже много позже, разговаривая со своими бывшими коллегами по Сырскому детскому дому и
25
сопоставляя события, мы сошлись во мнении, что дело обстояло так: склад, где хранились продукты, стоял несколько в отдалении, как лабаз, на небольших сваях от грызунов. Зав. складом обратила внимание, что в мешках с сыпучими продуктами образовались дырочки, а в полу – буравчиком просверлены отверстия, через которые содержимое мешков могло сыпаться тонкими струйками. У кого из рабочих был буравчик – только у одного. Скорее всего, Александра Федоровна, узнала про это, пригрозила судом, (время было суровое – за такое могли дать срок не в один год) и была убита. Но это – наша версия», –так закончила свой рассказ Е.В.Паймышева[8].
2.9 ЗАКРЫТИЕ СЫРСКОГО ДЕТСКОГО ДОМА
После смерти А.Ф.Евсеевой директором Сырского детского дома короткое время был ее сын Юрий Евсеев, вернувшийся с фронта, а с 1947года – Григорий Григорьевич Новолошин, тоже фронтовик, инвалид. В эти годы начинают накапливаться проблемы, с которыми даже в тяжелые военные времена умела справляться Александра Фёдоровна. В течение 10 дней (с 26 декабря 1946 г. по 6 января 1947 г.) в детский дом не было завезено ни одного грамма хлеба, а на питание к концу 1946 г. было недорасходовано более 60 тысяч рублей по причине несвоевременной доставки продуктов с краевой базы. В результате этого 45 воспитанников имели к марту 1947г. сильное истощение, хотя к этому времени на ежедневное питание детей отводилось уже не 4, а 9 рублей. Скученность в спальнях наблюдалась огромная, отсутствовали комнаты для занятий, ни один из воспитателей в 1947 году не имел педагогического образования. Инспекторская проверка в марте этого года кроме состояния здоровья детей, питания и условий жизни, отмечала неудовлетворительное содержание фермы: скот ниже средней упитанности, овцы поражены чесоткой. По итогам отчета инспекторской проверки Исполком райсовета принимает несколько серьезных
постановлений. К исполнению привлекаются многие районные структуры.
26
Балахтинский зерносовхоз должен был обеспечить детский дом стройматериалами: тесом, плахами, кирпичом, выделить для подвозки этого лошадь, организовать две бригады плотников и срочно начать ремонтные работы. Комсомольцы района в мае 1947 года должны были организовать воскресник, чтобы вывезти из ближайшей деревни Виленка два дома для увеличения количества помещений.
К 1948 году стало ясно, что организованный вдали от железной дороги и крупных населенных пунктов с изначальной целью – быть местом приюта детей репрессированных родителей, Сырский детский дом уже не будет иметь такого большого поступления детей, как в конце 1930-х годов и в военное время. Содержать его в удаленности от обеспечивающих жизнедеятельность структур не имело дальнейшего смысла. В 1949году он был закрыт. Детей перевели в Балахтинский детский дом, туда же были переданы и материальные ценности.
Рисунок 1. Паймышева Е.В. и Леухин Н.Л.
27
3. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
1. Благодаря изученной нами литературы и информации из Интернет ресурсов , мы получили необходимый и интересный материал о детских домах Красноярского края в годы Великой Отечественной войны. Теперь мы знаем, что в нашем крае были созданы детские дома для детей репрессированных родителей, детей, чьи родители погибли на войне, детей, родители которых неспособны прокормить своих детей. О том, что дети в детских домах были разных национальностей, о польских детских домах.
2. Мы очень надеялись на то, что нам помогут архивы районного Балахтинского музея. К сожалению этого не произошло. Но нам посчастливилось встретиться с Лопатиной Н.Г. и получить интересный материал о Сырском детском доме, который позволил нам доказать нашу гипотезу: восстановить историю Сырского детского дома.
3. Благодаря проведенному нами анализу литературы и Интернет-ресурсов, работе с архивными данными Лопатиной Н.Г., мы смогли отобрать, оформить и систематизировать собранный материал.
Мы помним и не забудем последствий тяжелых исторических событий первой половины XX века, которые привели к многочисленному сиротству. Теперь мы можем отметить, что система детских домов Балахтинского района дала возможность выжить множеству детей в очень трудных условиях, в которых они очутились. Простые жители окрестных деревень , которые , в основном, пришли работать во вновь открытый детский дом, видели не «детей врагов народа», а настрадавшихся сирот, которых хотелось обогреть душевным теплом. Недаром активная комсомолка Мария Андреевна Целищева, поставила своей целью «сделать жизнь детей спокойной, сытой, интересной». В условиях отдаленного существования Сырского детдома это оказалось возможным и не лишило и без того обездоленных сирот счастливых дней детства.
28
Библиографический список
1. Архивы Красноярска
2. Письмо председателя исполнительного комитета Ленинградского
городского Совета депутатов трудящихся П. Попкова /газета
«Красноярский рабочий» 9 сентября 1945г.
3.Воспоминания Болеслава Влодарчика и Владислава Катроня,
воспитанников польского детского дома.
4. Воспоминания Н.П. Галгановой, жительницы села Малая Минуса.
5. Из истории существования системы народного образования Балахтинского района./ Под ред. Н.Г. Лопатина. Издательство Красноярский писатель 2010. – 588с.
6. «Детдом назывался Сырским». Воспоминания М. А. Целищевой,
педагога Сырского детского дома /газета «Сельская новь», 21 марта
1985г./.
7.Воспоминания Н. Л. Леухина, воспитанника Сырского детского дома.
8. Воспоминания Е.В.Паймышевой (Бурагаевой), воспитателя Сырского
детского дома.
9. Воспоминания А. И. Дрянных, жителя с. Еловка /газета «Сельская
новь»,№48 за 2004г./